Олег Груз - Убитые бытом

И нет тишины тише этой. И нет никого, кроме этих, размытых, Теней и силуэтов. Убитых бытом… Одна, со словами: «Лишь бы меня не коснулось» Уснула. Утром встала, а её так ***нуло, Что она погнала и свихнулась. Ушла из дома, и не вернулась… Или вот у нас, в Ростове-на-Дону, Одному ****уну Отстрелили смысл бытия- Так он теперь дьяк. Говорит, что всё ништяк, Просто с него, ещё при жизни, Всевышний спросил за косяк. Он рассказал историю, про типа, Который обсаженный, залипал, Посреди дороги. Его сбил автобус, после чего, Ему парализовало ноги. Он, разочаровавшись в боге, Стал сатанистом. И, унеся с собой жизни многих, Покончил самоубийством, Подорвав полподъезда на бытовом газе. Когда его хоронили, На венках написали: конченой мрази, Такому-то там Эмилю… Тем, кто привык в мелочах сдаваться, Сложнее справляться с серьёзными ситуациями. Типа той, что случилась с моим соседом, 90-летним дедом, Который, отмечая один из дней победы, С криком «Еду!» упал с мопеда… Мало того, что сам еле живой, Так ещё и пьяный, стукнулся головой, Лежит рядом с мопедом, воет волком, Хрен чё разберёшь толком. Потом выяснилось, что от удара, Дед осколком, Который с великой отечественной, Не вытащили из головы, Начал принимать сигналы Эха Москвы. Теперь он в курсе всех событий. А Вы? Есть в списках живых, Уцелевших от бытовух, Типа тех, двух, ****ашек, Гены и Аркаши-generation next, Made in Russia… Каждый индивид спешит Обустроить быт, и размножить вид- Потом усталый, такой, в гробу лежит. Один всю жизнь чертежи Чертил на Мин. Атом, Был женатым, на пернатой, Двое детей, младшая уже в десятом. Горсть провожающих в последний путь, Может быть, где-то и я там… Ребята, а костюмчик-то На покойничке мятый. Хотя это ничего уже не значит. Он себе не ставил задачу, Быть на своих похоронах единственным, Из числа тех, кто не плачет, И одетым в версачи. Может он именно этого момента Всю жизнь ждал – тем паче. Потому, что сразу после поминок, Его машина отойдёт старшему сыну, Который выплатит сестре половину, Частями, к июлю. Чтобы Юля Смогла поступить в институт, Где-нибудь не тут, Причём, чем дальше, тем душе ближе- В Петербурге её уже почти ждут. Прошлым летом Она познакомилась, по Интернету, С брюнетом. И уже отсылала ему свои фото, На которых на ней ничего нету. И всё это, сейчас ей намного важней Некролога, в котором Мин. Атом Скорбит, через районную газету, Всем коллективом поддерживая Детей, и вдову Елизавету, Которая, после смерти мужа, Стала выглядеть намного хуже. Она была единственной, Кому он был по-настоящему нужен. Последние слова, что она ему сказала, Были: что же ты умер простуженным? Ой, а костюмчик-то и впрямь не отутюженный, И провожающих тебя не больше дюжины… И нет тишины тише этой. И нет никого, кроме этих, размытых, Теней и силуэтов. Убитых бытом…